Бездна. Первые после бога - Страница 77

– Как только немцы сделают перерыв в бомбометании, прорываться курсом ноль. Там открытое море, оторвемся.

– Батареи, – только одно слово и сказал командир.

Понятно было и без объяснений – аккумуляторные батареи садились. Но и на минное поле, в ловушку, устроенную немцами, идти было нельзя. Пройти через него без последствий – как выиграть в лотерею с ничтожным шансом.

Когда в очередной раз взрывы глубинных бомб стихли, лодка развернулась и полным ходом направилась на север, в открытое море. Она удалялась от своих берегов, от базы – но и от минного поля тоже.

Сторожевики кинулись вдогонку. Их скорость была выше скорости лодки. Один, наиболее настырный, шел почти над лодкой, сбрасывая бомбы.

Но подводникам пока везло. По команде лодка то погружалась на предельную рабочую глубину в пятьдесят метров, то всплывала на двадцать. Бомбы рвались то выше, то ниже, то за кормой, то перед носом. Затем сторожевики застопорили ход – лодка тоже.

Стояние продолжалось долго – около часа.

Неожиданно сторожевики ушли. Израсходовали запас бомб? Или появились другие задачи?

Командир выждал еще – вдруг ушли только два сторожевика, а третий остался ждать с заглушенным двигателем, ничем себя не проявляя, оставаясь в засаде?

Акустик напряженно вслушивался.

– Чисто на горизонте, ни одного подозрительного звука.

Лодка всплыла на перископную глубину. И в самом деле – ни одного корабля или самолета. Для немцев даже странно, обычно они старались добить обнаруженную добычу.

Лодка всплыла, по приказу командира запустили дизель и пошли надводным ходом. В этом районе моря минных полей не было – несудоходный район, но теперь до базы идти было дальше. Командир беспокоился – хватит ли топлива? По докладу командира трюмных машинистов, топлива было впритык.

Сигнальщики зорко смотрели за морем и небом. Начал лепить снег – мелкий, колючий, секущий кожу на лице и ограничивающий видимость.

Лодка шла максимальным ходом. Авиация в такую погоду не летает, надводным кораблям здесь делать нечего.

Когда батарея зарядилась, командир приказал заглушить двигатель – пусть акустик прослушает море. Результат был неожиданным:

– Слышу шум винтов подводной лодки: пеленг – сто тридцать, удаление – десять кабельтовых.

– Классифицировать можете?

– Попробую.

Сложно на удалении определить тип лодки, но командиру жизненно необходимо было знать хотя бы, наша это лодка или немецкая.

– Лодка застопорила ход, товарищ командир.

Надо отрываться. Неизвестная лодка идет подводным ходом, а «малютка» в надводном положении, и если дать полный ход, на дизеле она легко оторвется.

– Запустить машину, полный вперед!

Корпус лодки задрожал от запущенного двигателя. Лодка пошла вперед, с каждой минутой увеличивая скорость.

– Товарищ командир, вижу перископ! – доложил сигнальщик. – Точно по корме!

Командир поднес к глазам бинокль.

Сзади виднелась головка перископа, рассекающая воду. Чужая лодка шла за ними. Ничего, попробуем оторваться!

Однако неизвестная лодка всплыла в позиционное положение. Рубка была точно немецкая – очертания уж больно характерные.

Над шнорхелем показалось облачко сизого дыма – немцы запустили дизели. Понятно, решили догнать и дать торпедный залп.

По очертаниям кормы лодка должна была быть VII серии. У лодок этой серии скорость хода под дизелем выше скорости «малютки» на три узла. Стало быть, приблизится и будет атаковать. Для удара наверняка немецкий капитан даст залп акустическими торпедами, и маневрирование не поможет.

Выход один: надо глушить двигатель и уходить под воду, а потом «Стоп машина» и соблюдение тишины. Тогда вражеский акустик не сможет определить их положение, и немцы их «потеряют».

Немецкая лодка догоняла.

– Всем на центральный пост, готовиться к срочному погружению!

Подводники в несколько секунд спустились в прочный корпус, командир задраил за собой люки.

– Стоп машина! Срочное погружение!

Зашумела вода в цистернах, и лодка, выпустив воздушные пузыри, ушла под воду. Набрав тридцать метров глубины, подводники остановили электромотор. Лодка неподвижно повисла в воде.

«Ну-ну, пусть попробуют нас отыскать!» – подумал командир.

Теперь акустики немецкой подлодки не помощники своему командиру. Только и свой акустик доложил:

– Товарищ командир, акустический контакт потерян!

Это означало только одно – немец тоже заглушил двигатель и ушел под воду. Теперь немецкие подводники будут выжидать, когда «малютка» себя обнаружит. Как только советская субмарина двинется, она откроет свое местонахождение шумом винтов. Ну что же, терпения нашим подводникам не занимать!

Минул час, второй… Из-за выключенных вентиляторов и приборов регенерации воздуха в отсеках стало жарко, душно, влажность в лодке возросла. На стали прочного корпуса начали конденсироваться капли воды, одежда подводников стала волглой.

Но первым не выдержал немец. Акустик доложил:

– Слышу слабый шум винтов.

Немец дал малый ход, явно провоцируя советского командира. Можно было бы развернуться и атаковать, но чем? Обе торпеды выпущены по транспорту, и лодка была фактически безоружна. Даже если обе лодки всплывут, на «малютке» слабая 45-миллиметровая пушка, немецкая 88-миллиметровая пушка на «семерке» значительно мощнее и дальнобойнее. Артиллерийского боя им не выдержать за явным преимуществом немцев.

Немецкий командир тоже видел нашу лодку в перископ и имел представление о противнике, зная характеристики «малютки».