Бездна. Первые после бога - Страница 18

После обеда проводник сразу повел его в порт. К причалам, где стояли военные корабли, не пропускали часовые, но им туда было и не надо.

Мимо пассажирского причала проводник прошел, не останавливаясь, – надо полагать, он знал, что делал.

В дальнем углу гавани располагался торговый порт – с высокими кранами, с ящиками и бочками на причалах, со складами. Проводник жестами дал понять, чтобы Владимир оставался стоять на месте, сам же пошел к пароходам.

Найти нужное судно было сложно. Мало того что оно должно было идти в нужном направлении, так еще и старпом должен был взять Владимира на борт. Может быть, пассажиром, а может – матросом. И главная проблема была в отсутствии документов.

Проводника не было долго, часа три-четыре. Володя уже подумал – не сбежал ли он? Хотя сам он с проводником еще не расплатился.

Наконец тот вынырнул из-за штабеля с досками и махнул призывно рукой.

– Шип, – по-английски сказал проводник. Ну – корабль. Это и так понятно, за этим сюда и шли.

Проводник жестом показал, как работать лопатой – брать из кучи и бросать. Кочегаром берут, догадался Володя.

– Аусвайс? – почему-то по-немецки спросил он.

– Найн.

– Мани? (Деньги?)

– Найн. Брот.

И показал, как будто бы он ест ложкой. Ага, тоже понятно – берут за еду. Он платить за перевозку не будет, поскольку берут кочегаром, но и ему тоже не будут. Володю это устраивало, и он кивнул.

Они прошли в совсем уж дальний угол порта – на самый конец причала. Там стояло судно под аргентинским флагом – ржавое, давно не крашенное. На палубе громоздились ящики и бухты с канатами. Никакого вахтенного у трапа не было.

Проводник остановился и жестом показал – деньги.

Владимир отсчитал ему триста крон, как говорил Олаф. Проводник кивнул и пошел по трапу на судно. Володя – за ним. Господи, это же не судно, а корыто! Как оно держится на плаву? Везде мусор, палубу не драили, наверное, со дня спуска судна на воду.

Проводник завел его в маленькую каюту старпома. Тот сидел за столом перед кучей накладных на груз. В каюте было накурено, перед старпомом стояла бутылка виски, из которой он периодически отхлебывал.

– Привел кочегара, – по-английски сказал проводник.

– Очень хорошо! Пусть идет в машинное отделение и скажет, что я послал. Но предупреждаю – пусть работает на совесть, иначе вышвырну за борт.

Володя и проводник вышли в коридор.

Глава 3. Кочегар

Проводник бросил Володе «бай-бай» и, весело насвистывая, легко сбежал по сходням. Володя же отправился на корму и с трудом, петляя по едва освещенным переходам, нашел машинное отделение. Пароход хоть и был винтовой, но двигался паром.

От паровых котлов было жарко, как в преисподней, на всем лежал тонкий слой угольной пыли. Раздетый до пояса малаец или вьетнамец с мокрым от пота торсом бросал в топку уголь совковой лопатой.

Володя нашел старшего – им оказался белобрысый поляк. Похоже, команда была интернациональной. Володя объяснился с ним на английском.

Поляк язык знал плохо, но суть понял.

– Каюта кочегаров – за спиной. Вахты по двенадцать часов. Иди, занимай любую койку.

Володя прошел в каюту. На койках храпели четверо кочегаров. Постельное белье давно не стирано, серое, и запах в каюте еще тот, как от бомжей. Но выбирать не приходилось. Он в этой стране и на этом пароходе – человек без документов, без прав, без гражданства, просто никто.

Подстелив под голову снятую штормовку, Володя улегся на свободную кровать. И отрубился.

Вечером его грубо толкнули в плечо:

– Вставай. Пора ужинать – и на смену.

Вместе с двумя другими кочегарами Володя прошел в столовую для команды. Помещение было маленьким и тесным.

Получив из рук кока тарелку тушеных бобов с рыбой, хлеб и стакан чая, Володя все с аппетитом съел.

Когда все направились на корму, кочегары посоветовали ему раздеться.

– Жарко, да и вымажешься. Душ есть, но вода забортная.

Один из кочегаров показал ему, как кидать уголь в топку. Наука вроде нехитрая, но не зная, пар не нагонишь. Лопату с углем надо направлять туда, где уголь прогорает, иначе водогрейные трубки будет обдувать воздухом снизу, пар не нагонишь. А еще надо чистить колосники от шлака.

– Уголь – дерьмо, горит плохо. Старпом на угле экономит, а нам работать, не разгибая спины, – пожаловался Володе один из кочегаров.

Сначала работа показалась Володе хоть и пыльной, но не тяжкой. Набрал на лопату угля, рассыпал его веером по топке. Но приходилось топить четыре котла, из них два – на Володе. Только подкинешь угля в один котел, как надо кидать в другой.

Через четыре часа стало ломить спину, а к концу смены руки уже едва держали казавшуюся чугунной лопату. К тому же стало покачивать.

– Из порта вышли, – определил один из кочегаров.

К концу вахты белыми были только зубы и глаза. Все тело покрывала угольная пыль. Смешиваясь с потом, она образовывала черную липкую грязь.

Вымотался Володя с непривычки сильно. Едва смыв в душе подогретой морской водой грязь, он рухнул на койку. Корабль раскачивался, но Володя этого уже не чувствовал – он уснул.

А утром – завтрак и адская смена у раскаленных котлов. Саднило руки, на ладонях появились мозоли. Он оторвал низ у рубашки и перемотал тряпкой кисти рук. Стало немного легче.

– Сколько до Англии идти будем? – поинтересовался он за ужином.

– Еще пять вахт, пока дойдем до Эдинбурга. Мы пока даже в Северное море еще не вышли, идем по проливу Скагеррак.